"Мечтаю, чтобы слово "рак" мы с вами никогда больше не слышали"
Если однажды в вашу жизнь ворвался рак, это ошеломляет, и в отчаянии женщина может подумать: "Вылечивают где-то там, в далеких заграницах, за бешеные деньги и со связями". Но это не так.
Эта история – история русской женщины, которая откровенно рассказала о своем лечении, своих мыслях и чувствах, предательствах и верной дружбе.
По взаимной договоренности мы решили не писать ее имя. В этом нет особой необходимости. Такая женщина есть в каждом городе. Надеемся, что ее опыт поможет вам в борьбе за свою жизнь.
- Расскажите, пожалуйста, о себе ДО рака: о своем городе, своей семье, своей работе, своей жизни.
- ДО рака я - молодая девушка, которая пошла работать сразу после школы. Жила с бабушкой, отец умер, мама жила отдельно с младшей сестрой. Заочно я окончила индустриальный техникум, поступила в институт тоже заочно. Достатка не было, тяжело нам приходилось. Днем я работала бухгалтером, а по вечерам и выходным подрабатывала в ларьке. Торговала. Отдавалась работе по полной программе. Город у нас маленький, обычный провинциальный город, где все друг друга знают. С парнями не встречалась, из-за работы некогда было. Только с подругами иногда проводила время.
- И вдруг - рак… Как это обнаружилось?
- В декабре 2002-го узнала, что с нового года в Детском доме освобождается место главного бухгалтера. Я была на хорошем счету – молодая, инициативная, ответственная, - и мне предложили это место. Я так была горда собой! Бабушка тоже мною очень гордилась. Думала: "Теперь будет хорошая зарплата и можно уйти со второй работы. Наконец-то, будут выходные".
В это же самое время моя близкая подруга Оксана, мы живем по соседству и дружим, делится, что беременна, но боится идти к гинекологу, просит меня с ней сходить. Я отпрашиваюсь с работы, мы идем к врачу. А в этот момент, как никогда прямо, очереди в гинекологический кабинет нет вообще. Оксана выходит из кабинета и спрашивает: "Ты не хочешь провериться?". Я отвечаю: "Нет. Зачем? У меня все в порядке, я точно не беременна, зачем я пойду?". Она говорит: "Да ладно, очереди нет, надо же проверяться. Сходи!".
- Вот это стечение обстоятельств…
- Врач меня осматривает и сразу выдает диагноз. Без анализов, без подготовки, просто кричит на меня: "Почему вы раньше не пришли?!". Я стою и не знаю, что сказать. Я просто в шоке. В тот момент не плакала, в голове крутилось: "Что за истеричка? Больше в гинекологический кабинет никогда не пойду. У меня же ничего не болит! Как так может быть?"…
В таком состоянии все-таки пошла в больницу, куда врач направила, и меня положили в тот же день. Думала: "Полежу чуть-чуть, мне же на новую работу после праздников. Моя трудовая уже там! Время еще есть". Это было в двадцатых числах декабря. Я все думала, что произошла ошибка.
"ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ У МЕНЯ РАК?!"
- Действительно, трудно поверить: только что была обычная жизнь, дела, планы, и вдруг совсем другой мир – больницы, непонятные страшные слова, лекарства.
- Я надеялась быстро выйти и забыть все, как страшный сон. Сдала все анализы. Их отправляли в другой город. Приезжаю за результатами, на календаре 28-29 декабря, везде елки, снежинки, гирлянды… Врач из лаборатории говорит: "У вас все хорошо, обыкновенная эрозия и она даже сама уже заживает!". Не представляете, как сильно я обрадовалась! Вернулась в отделение, где лежала, а там меня все-таки уговорили съездить еще в Областную больницу. Я согласилась.
Переживала все сама, старалась бабушку не тревожить, отвечала ей, что обычное воспаление. Бабушка, конечно, замечала, что со мной творится неладное, поэтому пустила в ход тяжелую артиллерию – мою тетку. Тетка посадила меня перед собой: "Так. Признавайся! Ты беременна?". Сейчас это смешно вспоминать, а тогда я сильно растерялась, говорю: "Не-е-ет".
- Так вы оставались совсем без поддержки?
- Обсуждала все только с подругой Оксаной. Она меня очень поддерживала. Мы с ней вдвоем решили, что это недоразумение, что вылечу быстро эту проклятую эрозию, и все будет хорошо!
В общем, 13 января 2003 года поехала в Областную больницу Ростова-на-Дону. Сначала сдала мазок, после направилась по кабинетам: УЗИ, рентген, кровь с пальца-вены, флюорография и т.д. В конце пошла в лабораторию за результатом того мазка. Называю свою фамилию, врач просит присесть и начинает задавать вопросы: "Как предохраняетесь?", "Сколько раз рожали?" – "Ни разу". "Сколько абортов сделали?" – "Ни одного".
Он разговаривал очень тихо, участливо. В заключение сообщил, что, к сожалению, у меня выявили клетки рака шейки матки. Мне стало так себя жалко, что, выйдя из здания, я просто начала реветь. Солнышко было, снег лежал, а я иду по аллее и реву навзрыд.
Навстречу шла медсестра, спросила: "Что случилось?". - "У меня рак". Она: "Вы у нас сегодня были на УЗИ, можно посмотреть результат?" Я отдала ей бумагу и она сказала, что на УЗИ все нормально.
- Все время: то рак, то не рак. Как на американских горках. Ужас.
- Так и было. Зареванная, я вернулась в кабинет к врачу, которая меня посылала за анализами. Она была испугана и извинилась, что сама не пошла, и мне сразу в лоб сообщили такую новость.
Она попросила ехать в Онкоинститут, сразу в отделение, к заведующему. Это все происходило в один день, нескончаемый день… Там на консультации у заведующего отделением мне сообщают, что нужна СРОЧНАЯ операция, и что они меня не отпускают даже за вещами. Кошмар! Мне 23 года, у меня перспективная работа, я не замужем, детей нет, и почему? Почему у меня рак?!
- Этот вопрос очень мучает...
- Нелегко было принять, правда. Мне назначили лечащего врача – Селезневу Галину Михайловну. Чудо-женщина! Я настолько ей благодарна, она меня сильно поддерживала, так со мной разговаривала… без жалости и при этом очень участливо.
Через два дня меня прооперировали. Тогда уже пришлось сообщить своей семье, что со мной и где я. Бабушка и мама сильно переживали, но, стараясь поддержать меня, этого не показывали. Мама приехала в больницу и ухаживала за мной.
Еще через несколько дней пришел результат биопсии: рак шейки матки, вторая стадия, метастазов нет. После оперативного лечения, меня перевели в радиологию, назначили 30 сеансов облучения сверху и 6 сеансов внутриполостного. В марте я попала домой, в августе началась химия - 8 курсов платины. Химию капала в Сальске, надо было ездить: сутки капают, неделю прихожу в себя, через 2 недели опять сутки капают, неделю прихожу в себя. И через 2 недели снова.
"ЗА ПОДДЕРЖКУ БЛАГОДАРНА ДОНЦОВОЙ"
- Как жили в процессе лечения? Какие были мысли? Что делали? Что чувствовали?
- Когда лежала в онкоинституте, для меня самым мучительным было смотреть на тяжелобольных и на детей. Я до сих пор по цвету лица могу определить, болен человек онкологией или нет. На облучение в одно время со мной ходила мамочка с грудным ребенком, и я помню, какой это во мне вызывало ужас.
Я тогда уже смирилась со своей болезнью, меня Галина Михайловна убедила, что все удалено, что все нормально, но в связи с молодым моим возрастом, для профилактики, нужно пройти облучение и химию. Я просто терпела.
В больнице познакомилась с такими же молодыми девчатами. С одной из них мы до сих пор переписываемся, поздравляем друг друга с праздниками.
Мы ходили гулять по территории института, пару раз сбегали в парк и на рынок. Строили планы. Мне, кстати, на работе сказали, что будут ждать, у меня был больничный лист.
В тот момент я даже размышляла, чтобы, когда все закончится, взять из детского дома мальчика.
- В палатах, наверное, в основном читали? Ноутбуков с планшетами тогда еще не было.
- Я всю жизнь любила читать – прочитала Марка Твена, всего Дюма, "Анжелику" и все ее страсти, а потом полюбила детективы. В онкоинституте впервые купила книжку Донцовой. Сейчас ее ругают, но в 2003 году она меня выручила - отвлекала от всего. От того, что я лежала в палате, где было 8 человек, где все были угрюмые, черные и никто не улыбался. От тяжелых мыслей о той мамочке с грудным ребенком. Я благодарна за это Донцовой. Тогда я практически все деньги тратила на ее книги. Привезла из Ростова полный чемодан этих маленьких, карманный вариант, детективов и позже сдала все в нашу библиотеку.
- Когда и как вы узнали, что уже здоровы?
- Меня моя врач убедила и я была уверена, что я здорова сразу после операции – а все, что болело, это так, последствия операции, химии и облучения. Я, конечно, долго лечилась, меня пожгли сильно на облучении, больше полугода вычухивалась. Только начнут заживать ожоги – мне ехать на химию, организм слабеет и все начиналось по новой. Это такая боль была, я не могла сидеть, ходить, только лежать, как лягушка распластанная.
САМЫЙ ДОБРЫЙ РЕВИЗОР НА СВЕТЕ
- Как изменилась ваша жизнь?
- После возвращения из онкоинститута в марте мне дают 2 группу инвалидности. Я с полной решимостью иду на работу, но там директор мне в глаза говорит, что инвалиды ему не нужны. И я увольняюсь.
Я на группе, понимаю, что ни замужества, ни детей не будет - полный беспросвет. Меня очень поддерживала подруга Оксана, хотя она как раз в это время уже родила Викулю, ей было не до меня (это я сейчас понимаю), но она каждый вечер звала меня на кофе, разговаривала со мной.
Бабушка тоже сильно переживала, сама болела. Было тяжело. После всех сеансов химии и после того, как я вылечила ожоги до такой степени, что я могла сидеть, я вернулась на старую работу.
Писала студентам курсовые, контрольные, даже пару-тройку дипломов по бухучету написала J. И сама же еще училась! В связи с болезнью я пропустила всего одну сессию, но благодаря девочкам с кафедры мне не пришлось брать академ и я все закрыла на осенней сессии. Денег платить у меня не было, сдавала все сама.
- Потрясающе!
- А что было делать… Сейчас, уже столько времени прошло, я окончила институт, успела поработать главным бухгалтером в Доме культуры и в редакции газеты, опять доказала, что я сильный специалист, меня пригласили в Администрацию района, где я работаю уже восемь лет ревизором. Но я, наверное, самый добрый ревизор на свете)). Честно! Мне всех жалко.
…Мне трудно отвечать на этот вопрос... Мне кажется, я стала больше ценить друзей. У меня их немного. Я перестала жалеть себя. Хотя я и до этого себя не очень жалела. Я не знаю, как сложилась бы моя жизнь без рака. Может, все так и было бы, как сейчас, только без этого ужаса в воспоминаниях. А может, и нет. Может, я бы вышла замуж и жила спокойной жизнью, а может, и нет. Не знаю.
"Я, НАВЕРНОЕ, РАКА ВСЕ-ТАКИ СИЛЬНО БОЮСЬ"
- Вы сейчас думаете о раке?
- Тоже непростой вопрос. Я понимаю, что думать о нем не хочу. В свое время ходила в библиотеку (интернета в 2003 году у нас в городе не было), и много читала об онкологии. Стараюсь это слово даже не говорить – РАК. Говорю – онкология, мне не так страшно. Я, наверное, его все-таки сильно боюсь. Не понимаю, откуда он вообще взялся. И почему он бывает, тоже не понимаю. Мне всегда жалко людей, у которых он есть, мне хочется им что-то сказать, но я не знаю, что. Мне самой, когда чужие люди говорили, что все будет хорошо, становилось легче: они же это говорят, значит, правда. А вдруг другому человеку то, что я скажу, не поможет? Вдруг будет еще хуже?
- Есть ли у вас в ближнем кругу друзья, переболевшие раком?
- Друзей таких нет. Есть знакомая Оксана из Новочеркасска, про которую я рассказывала выше. Есть вы, Наталья. И все. Есть много знакомых, умерших от рака. И мои слова "Все будет хорошо, посмотрите на меня" – не знаю, было ли им легче от этого? Надеюсь, что да.
- Спасибо за ваш рассказ. Когда-то говорить о раке было вообще не принято. Он считался какой-то мистической или даже стыдной болезнью. Но сейчас отношение уже другое. Да и медицина продвинулась в способах лечения – они стали и менее болезненными, и более эффективными. Но все равно, конечно, столько пережив, человек становится другим, как будто переходит невидимую черту…
- Почти все мои знакомые и друзья из той, ДО РАКА жизни, они ушли. Кто-то с предательством, кто-то по-тихому, но круг общения у меня поменялся. И я этому рада. Вокруг и рядом остались только хорошие люди и верные друзья. Подруга Оксана родила еще двойню - девчат, это такое счастье! Я продолжаю пусть не каждый вечер, но хотя бы раз в неделю приходить к ней пить кофе.
Я работаю, живу, начала изучать английский язык, просто так, для себя, занимаюсь общественной работой, много читаю. Мечтаю, чтобы слово «РАК» мы с вами никогда больше не слышали. Чтобы ни в наших семьях, ни в семьях знакомых и знакомых знакомых это слово больше не произносилось.
Беседовала
гештальт-терапевт,
специально для Marlett